Марлезонский балет в одну лунную ночь

[Алексей]

Я уже где-то упоминал о том, что мы с Володей Ботовым и Игорьком Жвакиным организовали в Шмоньке небольшой эстрадный ансамбль, – сейчас это называют – Группа. Дубовато, и топорно, вроде как: сотоварищи, подельщики, соучастники...
Ансамбль: согласие, слаженность, команда...
Ну, это так, к слову. На вкус и на цвет, как говорят,.. спорить не стану...
В общем, сварганили мы что-то в этом роде, играли на танцевальных вечерах, и давали подшефные концерты в Находке и её окрестностях. В то же время у нас был и хор: преимущественно местные девчонки.
Само собой разумеется, – наши парни сделали хористок своими подругами и после репетиций и концертов, обычно, провожали их по домам. И хоть среди певунь подругу я себе не присмотрел, провожатым быть однажды пришлось, так получилось. Ухажёр был, то ли в самоволке, то ли в наряде, то ли ей так захотелось; сказала: «Одной страшно идти». В общем, нужно было проводить – и все дела. Девочка была прелесть: миниатюрная, почти красивая. Частенько, мы с ней по-дружески дурачились, шутили, иногда просто болтали о том о сём: она хорошо разбиралась в музыке, в литературе, и вообще – в искусстве, а жила, к слову сказать, на Пади Ободной – обители ярых «почитателей» нашей славной мореходки. Случилось это аккурат после спонтанной драки в ДКСе с «падИнскими» пацанами.
Нашей группе участвовать в той заварухе не пришлось. Весь тот достопамятный вечер и добрую половину ночи мы выгружали на Бархатной кирпичи из железнодорожных вагонов. Подрабатывали на кино и на курево – эта проза вам хорошо знакома.
Проводил, и пригласила она мня выпить чайку. На огонёк забежала её подруга. Родители куда-то ушли. Сидим, мирно чаюем, болтаем.
Вдруг дверь с шиком распахнулась, и в дом резво ввалились два подвыпивших амбала. Один коренастый, плотный, мордастый; другой длинный, жилистый, рукастый, с громадными кулачищами: точь в точь – грубо сработанные кранцы. Девчонки разом закричали на них, называя по именам, пытались выгнать вон.
Но у парней, по всей видимости, намерения были более чем серьёзные. Не обращая ни какого внимания на девичью трескотню, они решительно взяли «быка за рога». Тот, что мордастый, схватил меня за грудки так, что звучно затрещала фланка, и перекатисто захрустели рёбра под ней. В мыслях моих вихрем промелькнули рассказы бывалых охотников. Действительно, в хватке этой, поистине было что-то медвежье. Вырваться из железных лап, не было ни какой возможности. Однако, я всё же как-то ухитрился сплести пальцы обеих рук и треснул этим кренделем негодяя по лбу. Бугай отлетел, но подельник его, тот, что верзила, со всего маху врезал мне, этим своим, корявым кранцем. Я отскочил в сторону, вовремя увернувшись от его второго удара.
У этому времени мордастый уже успел опомниться и с рёвом, как бык, ринулся на меня. Увернувшись от кранцев верзилы, я ловко подсунул ногой под мордастого стул. Стул разлетелся вдребезги, и громила распластался на полу. Вовремя уловив движение долговязого, я увернулся – удар левой прошёл мимо, но удар правой пришёлся в самый раз!.. В глазах моих сверкнула молния, я перелетел через мордастого и, легко скользнув по половицам, очутился под кроватью.

Это была первая часть «Марлезонского балета»...


Лежу в тихом очкуре под койкой и сам себе думаю: «Вот тебе, Лёха, и картина Репина – Приплыли!»
Но у колоннады судьбы, как известно, всегда лежит ирония. Чертовка слегка пошутила, но не оставила своего пасынка в беде, блеснув в полумраке ореолом надежды! Совсем рядышком сверкал полированным никелем и ласкал мой подбитый глаз её железный скипетр.
Стремительным волчком выкатился я из-под кровати и, выпрямившись в мгновение ока, принял, ставшую уже классической, позу Ильича с утюгом в правой руке. Ухари одеревенели от неожиданности и застыли как два китайских болванчика. Хотя, если придерживаться достоверности, к верзиле с кранцами, всё же, больше подходило – болван.
Я сделал недвусмысленное резкое движение – девичий (красноречивее будет сказать – бабий) истошный крик вывел не прошеных гостей из комы и возвестил о том, что им самое время делать ноги. Громилы не заставили себя ждать и, стоит отметить, ноги они сделали с такой поразительной поспешностью, что когда я выскочил вслед, гавнюки уже были далеко за калиткой.
С диким рёвом, не разбирая дороги, я летел за ними так, как некогда мой верный пёс Дружок после предательского укУса в морду коварной гадюкой.
Оставляемый беглецами турбулентный поток трепал мои клешата и развевал электрический шнур утюга.
Внимание всецело было сконцентрировано на долговязом, поэтому я даже не заметил когда и куда сдрыснул мордатый.
Долговязый довольно резво скакал впереди, но я отметил про себя, что бег его был всё же не таким мастерским, как удар правой. А если учесть невыразимую ярость и злость, что гнали меня за ним, шансов смыться у него не было ни каких. Почти настиг. Он оглянулся, и – видимо лунный отблеск придавал утюгу чертовски устрашающий вид – рывком, свернул с дороги и перемахнул через ров. Я последовал его примеру, и тут же, сходу, в него врезался, потому что беглец остановился как вкопанный перед огромной лужей. Наскок был славный. От неожиданности я потерял равновесие, выронил утюг и отлетел назад в канаву.
Долговязый тоже не удержался и рухнул на карачки в лужу.
Быстро выскочив изо рва, я оказался прямо перед мокрым паршивцем, который уже успел встать на ноги и тщетно пытался очистить глаза рукой густо испачканной грязью. Другой, тождественной рукой, он размахивал как лопатой, стараясь не подпустить меня к себе. Сгруппировавшись, я выбрал момент и вложил в удар всё, что имел к засранцу на тот момент. Картина была достойна кисти большого художника! Верзила нелепо взмахнув своим ручищами брыкнулся на спину и заскользил вдоль лунной дорожки к противоположенному берегу. Все слова, которые я высказал ему на прощанье в своём монологе, были уже признаком затухающей лавы.
Утюг мирно поблескивал в траве, поднял его, перемахнул через канаву и вышел на дорогу.
Казалось, что погоня длилась долго, но на самом деле мы отбежали совсем недалеко.
Девчонки встретили меня у калитки тихим скулежом и мелкой зубной дрожью. Сказал, что всё в порядке, жертвы незначительные – всего лишь один труп валяется там, на болоте. Скулёж и цоканье зубов прекратились мгновенно. Челюсти заклинило, глаза блюдцами выкатились на переносицу. Настала моя очередь струхнуть. Испугавшись, что они брыкнутся в обморок, я живо стал успокаивать их: «Пошутил, всё нормально, не догнал, убежали…». Подружки успокоились, и мы опять вошли в дом. Ленка (хозяйку звали Лена) занялась примочками. Помню, мне было приятно – с какой заботливой нежностью она это делала. Но, пора было, как говориться, и честь знать. Подружки всколыхнулись проводить… «Ага! Так и будем провожаться туда-сюда, пока батька Бакунавец не нагрянет в кубрик, чтобы проверить сладко ли дрыхнут его чада, и все ли паршивцы на месте!» – Остудил я их. – «Мой незабвенный дядя Ваня всегда говорил, что бомба никогда не падает два раза в одну и ту же воронку, так что не переживайте, ложитесь спать!»
С добрыми напутствиями и рецептами примочек я покинул гостеприимный дом.

Так закончилась вторая часть этого «Марлезонского балета»...

Ночь была тиха, дорога длинна – всё, как «На сопках Маньчжурии». Я уже почти покинул Падинские пределы, когда бомба таки нависла над воронкой: три хмыря нарисовались из темноты – явились, не запылились. Сделал вид, что не замечаю их, но не тут-то было:
– Эй шмак, ты чё тут по ночам шляешься?!
– Вы меня спрашиваете? – Я быстро осмотрелся. Позади, была дощатая стена то ли небольшого киоска, то ли автобусной остановки – решил не отлучаться от нее.
– Хочешь сказать, что ты не шмак?!
– Я вообще ничего не хочу сказать! – Тянул я время, устраиваясь у стены так, чтобы прикрыть свой тыл.
Предусмотрительно расстегнув бушлат, лихорадочно соображал: «Лишь бы сразу не сбили с ног, лишь бы успеть выхватить ремень, а там уж с подружкой, бляхой как-нибудь, не так одиноко!»
Они подошли и стали полукругом. Свет полной луны и одинокого фонаря позволял хорошо их рассмотреть.
Тот, что справа, развязный востроглазый субъект, был ближе всех ко мне: прозаичен, суховат, подозрителен. В мешковатой куртке и пыльных башмаках он напоминал призрака, явившегося откуда-то из далека.
Прямо напротив стоял рослый и, – мне показалось, – благодушный, невозмутимый молодой человек.
Слева, чуть поодаль, стройный, модно одетый парень. Он был некрасив, но выражение глубокой искренности придавало ему какую-то особую привлекательность.
– А почему один? – Поставил он меня в тупик своим дурацким вопросом.
– Ну,.. один и один, а что?!
– И это после ДэКаэСа! – Вскричал «призрак». – После всего того, что вы там натворили! – Тут только я вспомнил о той потасовке в ДК Строителей и не нашёлся что сказать.
– Брату моему, за что голову разбили?! – Продолжал востроглазый. Он никогда вас, шмаков, не трогал! Ладно, брат – мужик, а девчонку его зачем?! – Что я мог ему сказать! Отметил лишь:
– Подонков везде хватает…
– Тебя, конечно, там не было..! – Не унимался он.
Стараясь сохранить спокойствие, я сделал паузу и как можно спокойнее и дружелюбнее сказал:
– Ты, конечно, будешь смеяться, но в тот вечер ни меня, ни моих ребят в ДэКаэСе действительно не было, у нас были совсем другие заботы. – И хоть ясно осознавал, что дела мои плохи, всё же имел слабую надежду на справедливость и непреложность постулата дяди Вани.
– Так всё же, что тебя сюда занесло? – Спросил тот, который стоял напротив. Голос его был незлобив, а вид, как я уже отметил выше, был неподдельно благодушен.
– Ну, если это имеет значение, – провожал девчонку.
– Свою?
– Знакомую, в хоре поёт.
– А-а, Ленку!
– Да, её зовут Лена.
– А-ага-а!.. Так это Вовчик тебя разукрасил?! – Радостно воскликнул востроглазый «призрак».
– Они не представились…
– Точно Вовчик! Скажи спасибо, что шею не свернул! Ну что, добавим?!
– Остынь, Санёк! – Кинул ему тот, который стоял слева. – Не волнуйся, парень! –Обратился он ко мне.
– А я и не волнуюсь!
– Заметил! Бушлатик-то застегни, всё равно не успеешь, это я тебе говорю!
– Бережёного – Бог бережёт!
– За кого ты нас принимаешь! Иди себе, а то ещё и наряд от Бакуновца за опоздание схлопочешь!
Наступила тягостная пауза. Они расступились, и я пошёл медленно, не оборачиваясь.
– Эй, парень, как тебя зовут? – Я обернулся:
– Лёха!
– Мы тебя найдём, Лёха, ещё встретимся!
– Сто вторая группа, помощник старшины!..
Таким вот своеобразным расшаркиванием и закончилась третья часть «Марлезонского балета»...


Но была ещё и четвёртая: скорее, это был эпилог; пожалуй, его я тоже нарисую…
Прошла зима. Весна выпорхнула из-под прошлогодней листвы и доверчиво таращилась на мир голубизной нежных полевых соцветий. Наша учёба в Мореходной Школе подходила к концу: назначены даты экзаменов, педсовета, – кажется, так называлось собрание, на котором утверждались характеристики рекомендации для работы на судах загранплавания.
И была суббота, погодка стояла отличная. Вечером, после занятий, шумной гурьбой мы с друзьями направились в увольнение. Походили, побродили и, как обычно, вскоре все разбежались по своим сердечным делам. Валерка тоже решил навестить подружку (помните «Сучанский» на Портовой) вот в этом магазинчике она и работала.
Сурик нырнул в магазин, а я остался на улице. Смеркалось. Стою поодаль, любуюсь нарождающимися звёздами, наслаждаюсь весенними ароматами, словом, балдею. Вдруг слышу:
– Лёха?! – Оглянулся, из магазина вышли три парня. В том, который меня окликнул, сразу узнал одного из подельников тех, с кем судьба свела в ту, приснопамятную ночь на Пади Ободной: рослый, добродушный, невозмутимый, предрекавший неминуемую встречу.
– О! На ловца и зверь бежит! – Обратился он к товарищу: плотному, мордастому (ни с кем не спутаешь) помнится, «призрак» назвал его – Вовчик. И впрямь, глянешь, точно – Вовчик. Третий, рослый, поджарый был мне незнаком, никогда раньше его не встречал.
Убедившись в том, что перед ними действительно Лёха, братва решительно направилась ко мне. «Ы-ех, чтоб вам енот в суп накАкал!.. Только этого сейчас мне и не доставало!» – Подумал я.
В то время, как «ловцы» приближались, воображение моё рисовало педсовет: массивный стол с лужайкой зелёного сукна, парадные кители командиров и преподавателей с широкими нашивками, сияющими золотом в свете моих потенциальных фонарей. О какой, там, визе может идти речь!.. Оправдывайся потом!.. Доказывай, что ты не верблюд; во всяком случае! Стою и думаю: «Как же умудриться выпутаться из этого дерьма с минимальным уроном!» Твёрдо решил, – во что бы то ни стало, сохранить в целости формат своей «фотографии».
Узнавший и окликнувший меня шёл впереди, незнакомец чуть сзади, мордатый, как-то неуверенно и, мне показалось, виновато плёлся позади.
Приблизившись, первый добродушно и невозмутимо протянул мне руку:
– Привет, Лёха!
– Привет..! – В полнейшем замешательстве, я ответил ему таким же дружелюбным пожатием.
– Не узнал что ли?!. Кстати, – Олег! – Представился он.
Я мог ожидать всё что угодно, но только не такого поворота…
– Узнал! – Ответил я и, осознав, что «кина не будет», тот час почувствовал, как с души моей свалился большой булыжник.
– Опять один по темноте шляешься?!
– Друга жду, в магазин зашёл.
– А-а,.. тот парнишка, что с Катюхой чирикает? – Уточнил он.
– Всех вы знаете! – Заметил я.
– Так живём здесь! Учились вместе!
– Костя! – Представил он незнакомца.
– А это Вовчик!.. Узнал? – Я кивнул. Вовчик подошёл и смущённо, слегка (так ему, очевидно, казалось) сжал мою руку, заставив этим «лёгким» пожатием вспомнить тот славный вечер и удивиться про себя: «Как же я тогда ухитрился вырваться из этих железных тисков!»
– Знаешь, как Ленка тогда костерила его за тебя! – Со смехом заметил Олег.
– За меня?! – Удивлённо взглянул я на Вовчика.
– Да я чё, – смутился тот, – я подумал, что ты и есть тот хмырь, который всё время липнет к ней: хотел припугнуть…
– «Пугаловка» удалась на славу,.. если б не утюг! – Грустно пошутил я, невольно потерев щеку под правым глазом.
– А-а, – отмахнулся Вовчик, дескать, что там утюг, хрень, – видел бы ты в тот момент свою рожу! Мы подумали, что у тебя крышу снесло, там, под койкой, – а с психа какой спрос! А тут ещё этот бабский крик, душераздирающий! В общем, извини, что так получилось! Олежка точно говорит, – Ленка совсем достала: «Как ты посмел, в моём доме!.. Сама попросила проводить!.. Как я буду человеку в глаза смотреть!.. Иди, говорит, извиняйся!.. Из-за тебя в хор не могу ходить!..»


Действительно, после того вечера, в хоре я больше её не видел, да и сам (уж и не припомню сколько времени) не ходил в актовый, пока «фонарь» не остыл.
– Вовчик, не корми соловья баснями, извинениями не отделаешься! – Продолжал шутить Олег.
– Да я чё,.. у меня вот! – Хлопнул Вовчик полу расстёгнутой куртки, – может, к Ирке зайдём, не на улице же!
Как раз на этом интересном месте из магазина вышел Валерка, парни тут же познакомились и с ним.
– Попробуем, авось повезёт! – Ответил Олег.
Пока поднимались вверх на Площадь, выяснилось, что старшая сестра Олега работает поваром в ресторане «Восток». Там, в подсобке, Вовчик и надеялся с комфортом «замять случайное недоразумение».
Олег зашёл в ресторан с «черного входа», мы ждали неподалёку. Вскоре из двери выглянула девушка (скорее, уже молодая женщина) в белой куртке и поварском колпаке:
– Курсантов спаиваете! – Едва расслышал я её назидательный упрёк.
– Да кто спаивает!.. Это ж тот парень, за которого Ленка Вовчика пилит, ну помнишь?!. Надо ж как то,.. сама понимаешь, не на улице же!
Дверь захлопнулась. Прошло ещё немного времени, Олег опять выглянул и подал нам знак рукой, дескать, заходите.
Подсобка была небольшой: стол, пара стульев, деревянные ящики, одним словом – подсобка. Едва мы расположились, – вошла Ирина с подносом в руке, который она держала с удивительной лёгкостью. Обвела честную компанию властным (нас с Валеркой, оценивающим) взглядом, молча поставила поднос с тарелками на стол – сколько там было вкуснятины! Повернулась и, прежде чем захлопнуть дверь, скомандовала: «Не рассиживаться!»
– Вот такая вот, – подмигнул мне Вовчик, – у Олежки сестрёнка! – и подтвердил свой тезис соответствующим жестом. А я про себя отметил: «сестрёнка, а не сеструха».
Это говорит о многом!
Незнакомец, Костя быстро всё организовал:
– Ну, хорошо всё, что хорошо кончается! – Выдал он тост. Кстати, это были его первые слова, произнесённые за всё время.
– Ну, за знакомство! – Добавил Вовчик, – А кто старое помянет...
– Тому оба, – не дав ему договорить, пошутил я.
На этом месте можно было бы поставить точку, но мне всё же хочется снабдить эпилог маленькой подробностью, почерпнутой из нашей душевной беседы.
Вовчик с Леной с самого раннего детства жили и росли по соседству. Вместе играли, спорили, ссорились, как мальчишки, мирились и опять ссорились: учились в одной школе. Для Вовчика она была обыкновенной соседкой, обыкновенной девчонкой, – ничего особенного; а когда пришёл тот возраст, когда глаза блестят, не видя ничего вокруг, он вдруг разглядел в ней своё счастье. Она не придавала этому серьёзного значения, отшучивалась и посмеивалась над его неуклюжими ухаживаниями.
Но, после того спонтанного «недоразумения», так он именовал нашу потасовку, в её отношении к нему произошли удивительные перемены (кто может постичь девичье сердце!) они стали вместе гулять, ходить в кино, одним словом, – «всё стало путём» – отметил Вовчик.
– Выходит, я, а точнее, фонарь, – размышлял я вслух, – который засветил мне твой друг, или ещё точнее, офанарелый Лёха, стал крёстным отцом вашей вспыхнувшей любви!
– Да ты не обижайся на Колюню! Я ж тебе говорю, мы только пугнуть хотели!
Если б ты мне не врезал, он не врезал бы тебе. Извини, так получилось…
В общем, согретые незамысловатыми тостами и вкусной закуской, мы просто обязаны были стать друзьями; и ещё долго (уже на автобусной остановке) горячо уверяли друг друга во взаимном уважении.
На прощание я уж совсем расчувствовался:
– Передай, пожалуйста, Колюне, – старательно внушал я Вовчику, – что я не просто – прощаю ему фингал, но прощаю с удовольствием, потому что рад за вас! Лена замечательная девушка, а ты отличный парень! Вы – идеальная пара!
И это было правдой, они действительно очень подходили друг другу и, я абсолютно уверен, что всё у них «стало путём», они так и пошли по жизни вместе, рука об руку, и у них, наверняка, потом появились и мордастые Вовчики и хорошенькие, миниатюрные Леночки.

* * *

[Юрий Авимов]

Спасибо Алексей! Прочитал, и нахлынули воспоминания. Падь Ободная... Место известное каждому Шмаку, и тому кто там бывал, и тому, кто только слышал рассказы об этом "интересном" районе Находки. Приходилось провожать девчонок туда после танцев. Иногда всё проходило нормально, а иногда сходились в рукопашную. Девчонки ставили нам условие - провожать их только до автобусной остановки, что была за ж/д линией внизу. Опасались они за наше здоровье, да и мы сами понимали чем это может закончиться. Наши отцы-командиры тоже предупреждали нас, но мы же были "лыцари", приходилось рисковать. А случалось всякое, доходило и до поножовщины. Не знаю как было в последующие годы, но в 70-е вражда эта имела место быть.
Ссылка на альбом Алексея на нашем сайте:https://нмш.рф/media-gallery/aleksey-as ... page=0%2C0